Что объединяет легендарные фото «Комбат», «Хозяйка Бранденбургских ворот», «Усачев» и песню "У незнакомого поселка"

Хозяйка Бранденбургских ворот. Фото: личный архив семьи Овчаренко

Эти кадры знают все. Они облетели полосы всех изданий мира. Ими иллюстрировали учебники истории, перед праздником Победы ими украшают города. Эти снимки напечатаны на марках, открытках, отчеканены на монетах. Многие не знают кто запечатлен на фотографиях, кто автор снимком, но сами снимки видели все.

«Комбат», поднимающий в атаку солдат,

«Хозяйка Бранденбургских ворот», регулировщица в Берлине,

«Усачев» - солдат, расписывающийся на Рейхстаге

Или вот песня «У незнакомого поселка, на безымянной высоте»

Все эти произведения объединяет Донбасс.

О «Хозяйке Бранденбургских ворот» "Комсомолка" подробно рассказывала в прошлом году. На фото запечатлена Лидия Спивак, которая после войны жила и работала в тринадцатой школе Донецка. Сейчас на школе есть мемориальная доска. Кроме этого в Донецком краеведческом, Магдебургском окружном в Германии и сельском музее ее родной Черниговки есть экспозиции, посвященные ей.

Хозяйка Бранденбургских ворот. Фото: личный архив семьи Овчаренко

Немецкую оккупацию пережила в своем родном селе Черниговка, Запорожской области. Когда молодежь стали угонять в Германию, Лиду и ее подругу спрятали в яму. Вышли они оттуда, когда в Черниговку зашли наши. Недолго думая, девушка отправилась в военкомат. И соврав, что ей есть 18, ушла на фронт.

Боевое Крещение Лидия Спивак получила в Крыму. И вот так, освобождая свои и чужие захваченные земли, регулируя движение и в дождь, и в снег, и под обстрелами, после изнурительного перехода добрались до Берлина. У них появилась возможность поспать, да еще и на чистых простынях в одной из брошенных местных гостиниц.

- На рассвете 2 мая девушек разбудил голос командира, капитана Гудзеватого: «Бегом грузиться в грузовик, капитуляция подписана!» Они долго петляли по берлинским улицам. Машина остановилась, и капитан скомандовал: «Спивак, на выход! Сержант - твой пост №1, теперь ты здесь хозяйка», - вспоминает дочь Лидии Спивак, которая и сейчас живет в Донецке.

Девушка регулировщица нравилась всем. Ее атаковали кинохроникеры и фотографы. А снимок Якова Рюмкина облетел весь мир. Черчиль приветствовал Лидию своим «фирменным» жестом виктории (победа), раздвинув пальцы латинской буквой «V». Ей писал стихи, стихи становились песнями. Сама же Лидия вспоминая свой пост, рассказывала:

«У меня и чувства-то были полудетские. Такая, знаете, восторженность: я простая советская девушка, пришла сюда, пришла вместе с победителями! И еще пост у меня оказался - исторический. На виду у всей Европы, можно сказать. Когда я первый раз здесь стояла, то подумала: ведь это та площадь, где проходили парады гитлеровских войск. На этой площади они сжигали книги, маршировали с факелами. А теперь здесь мы!».

После войны Лидия вернулась домой и тут же решила продолжить учебу. Доучиваться поехала в Днепропетровск, где познакомилась с будущим мужем. Сергеем Овчаренко. Через несколько месяцев они поженились.

Сергея по распределению направили преподавать в Сталинский пединститут, где спустя несколько лет он стал деканом математического факультета. Так Лидия оказалась в Донецке и всю жизнь проработала в школе. Уже в Донецк ей продолжали приходить письма со всего мира. Иногда вместо адреса было указано «Хозяйке Брандербургских ворот». И письма доходили.

Комбат

Комбат. Фото: Максим Альперт

Еще одна, облетевшая весь мир фотография, «Комбат». Автор снимка знаменитый советский фотограф Максим Альперт. На снимке запечатлен Алексей Гордеевич Ерёменко. Максим Альперт рассказывал историю этого снимка:

- Офицер поднялся из окопа и призвал бойцов в бой. Под громким криком «Ура!» бойцы бросились в атаку, и завязался горячий бой. В это время я сфотографировал командира, который призвал бойцов в атаку.

Сразу после того, как щелкнул затвор – Алексей Еременко был убит, а в фотоаппарат Максима Альперта попал осколок. Будучи уверенным, что пленка испорчена, фамилию офицера фотокорреспондент не записал. Когда пленку проявили, то оказалось, что схвачен героический момент. Не зная имени офицера, Альперт вспомнил, что в тот день услышал от солдат «Комбата убили». Фотокор решил, что сфотографировал того самого комбата. Впоследствии выяснилось, что на снимке не комбат. В том бою Еремин заменил раненного комбата.

Из воспоминаний ветерана 285-й дивизии, Василия Севастьяновича Березубчак, учавствовавшего в том бою:

"Восемь месяцев наша дивизия стояла в обороне, прикрывая Ворошиловградское направление. Затем по приказу генерала Гречко передвинулась на новый рубеж, заняв оборону у села Хорошее. Здесь и разгорелся горячий бой, во время которого погиб политрук Еременко. Мне трудно поверить, что фотография сделана в другом месте, во время другого боя. Потому что убит был Еременко во время контратаки. Впрочем, в том бою корреспондента поблизости не было. Почему я уверен, что то был Еременко? А кому же еще поднимать людей в атаку, как не комиссару? Считаю, что снимок Альперта в этом смысле типичен...

А было это утром 12 июля. На нас обрушился шквальный артогонь. Первую атаку мы отбили. Но во время второй дрогнул правый фланг дивизии. Бойцы начали отходить. Мы были оглохшие, ослепшие, у многих текла из ушей кровь — полопались барабанные перепонки! Я получил приказ комдива восстановить положение, остановить солдат, ибо ситуация создалась критическая. Бегом бросился навстречу отступающим. И тут увидел Еременко. Он тоже бежал наперерез бойцам. «Стой! Стой!» — кричал он. Мы залегли. Собрали вокруг себя людей. Немного нас было, горстка. Но Еременко решил контратаковать, чтобы восстановить положение. Такое не забывается. Он поднялся во весь рост, закричал, бросился в атаку. Мы ворвались в траншеи, завязалась рукопашная. Дрались прикладами, штыками. Фашисты дрогнули, побежали. Вскоре в одной из траншей я увидел Еременко. Он медленно падал. Я побежал к нему и понял, что в помощи младший политрук уже не нуждается...»

А это воспоминания сына Алексея Еремина, Ивана Еремина

- Отец пошел на фронт добровольцем, хотя у него была бронь. Будучи председателем колхоза, он имел право не идти на войну. Дома остались жена и четверо детей. Сначала отец прошел ускоренные курсы политсостава Южного фронта. Попал в стрелковый полк. Вместе с другими солдатами держал восемь месяцев оборону в районе городов Попасная - Дебальцево.

Потом наша армия получила приказ перекрыть путь немцам в районе сел Хорошее и Петровеньки и не дать им прорваться к Луганску и Ростову. Командование просило задержать врага хотя бы на день, чтобы успеть вывезти оборудование с заводов, людей эвакуировать.

В итоге 12 июля враг пошел в наступление. Бой был страшный: самолеты, танки, артиллерия, пехота. Командир роты получил ранение, и тогда командование на себя взял мой отец. Немцы понемногу начали прорываться, выбивать наших. И тут мой отец поднялся и крикнул: "За Родину! За мной!" Только он это сказал, как его скосила вражеская пуля. Но солдаты поднялись, триста с лишком человек пошли в атаку. Из них остались в живых только 72 солдата. Но все же они выстояли, не дали немцам продвинуться.

Вот так защищали наш Луганск. Легендарная фотография сделана у нас, в степях Донбасса в июле 1942 года. В Славяносербском районе ЛНР установлен памятник «Комбату».

Памятник установлен на месте, где был снят исторический кадр. Фото: facebook.com

Усачев 9.5.1945

Эту фотографию так же знают все. Так вот этот самый Усачев с фотографии жив-здоров и проживает в Славянске. Корреспондент издания «Родина» побывал в гостях у ветерана Великой Отечественной Войны Семена Ивановича Усачева. Недавно ему исполнилось 94 года. Все, что касается войны, помнит досконально.

Семен Усачев в 1945 и сейчас. Фото: rg.ru

Боевое крещение станичный мальчишка прошел в ожесточенной битве под Таганрогом. Потом Крым, Белоруссия.

- Немец закрыл нас тогда в плотное кольцо. Мы почти две недели голодные сидели. Совсем без еды. И лошадей поели, и даже их копыта. Но прорвались и пошли в наступление.

В августе 1944-го вышли на государственную границу СССР. И рванулись дальше - без отдыха и остановок. Варшава, Восточная Пруссия, Кенигсберг, Гдыня, Одер...

- На Одере я впервые Рокоссовского увидел. Он даже со мной за руку поздоровался и что-то мне говорил. Но я только видел, как губы шевелятся, и кивал в ответ. Контузия не к месту проявилась.

Сам Сталин поблагодарил Семена Ивановича в полевой «телеграмме», - это его отдельная гордость.

До рейхстага оставалось совсем немного.

- Я Берлин не брал, девушка, вы так и напишите. Мне чужой славы не надо! Жуков шел прямо в лоб, а мы, Рокоссовские - справа. И не дошли до Берлина 50 километров. 9 мая командир дивизиона майор Крестинин говорит: "Около Берлина быть и не увидеть поверженный рейхстаг?! А ну, стройсь!" И отдал приказ лучшим бойцам немедленно погрузиться в "студебеккер". Вот так я и попал в Берлин.

Когда прибыли на место - приутихли. Около рейхстага и на его ступеньках - тьма тьмущая трупов, еще не успели убрать. А здание дымится так, что, кажется, не пепел летит, а черный снег. Стены исписаны фамилиями наших. Да так плотно, что не втиснешься.

- Но вам удалось...

- Кто-то сунул мне в руку мел. Но я ведь роста невысокого, вот и попросил водителя "студебеккера" подъехать задом к стене. А сам встал на цыпочки на краешек борта и написал "9.5.45. Усачев" - первое, что в голову пришло.

А вернулся к нему тот майский день через 30 лет.

В мае 1985 года Семену Ивановичу позвонили из местной газеты: мол, не тот ли вы Усачев с юбилейной открытки к Дню Победы, которая разлетелась по стране полуторамиллионным тиражом? Так ветеран с изумлением узнал, что сфотографировал его в тот день Анатолий Павлович Морозов, корреспондент газеты "Фронтовая иллюстрация". И уж к этому снимку никак не приклеишь ярлык "постановочный"...

После войны Семен Усачев поехал в Славянск навестить сестру - и встретил здесь свою любовь. Тридцать пять проработал электриком на стройках, построил дом, взрастил сад. У него две дочери, большое наследие внуков и правнуков. Много раз ездил по приглашению в Москву, на главный Парад Победы. И не мог даже в страшном сне представить, что война придет в его тихий Славянск...

Дочь просит не обсуждать события 2014 года: эта тема для отца настолько болезненная, что приходится потом вызывать "скорую". Татьяна молча показывает следы от осколков снаряда, прошивших стеклопакет и застрявших в стене - прямо над его кроватью. Говорит, когда это случилось, Семен Иванович горько, навзрыд заплакал.

Нас оставалось только двое из восемнадцати ребят

И еще один дончанин, на этот раз в песне. Все мы с самого детства поем «У незнакомого поселка на безымянной высоте». Песня написана на основе реальных событий. Документальная песня, можно сказать.

В сентябре 1943 года группа из 18 бойцов восьмой роты 718 полка 139-й стрелковой дивизии десятой армии Западного фронта получила приказ - овладеть высотой 224,1 у деревни Рубеженка, где находился удобный выход к реке Десна. Группа, под командованием лейтенанта Евгения Порошина, приказ выполнила. Но была отсечена от своих немецкими войсками. В течение всей ночи 18 солдат удерживали высоту, отбивая атаки превосходящих сил немцев. По разным источникам от 300 до 500 человек.

К утру из всей группы в живых остались двое. Рядовой Герасим Лапин был найден наступающими бойцами своей дивизии живым среди трупов, а сержант Константин Власов был захвачен в плен немецкими войсками (впоследствии бежал, воевал в партизанском отряде).

По воспоминаниям поэта Матусовкого, впервые об этом бое он услышал, когда служил в газете второго Белорусского фронта от редактора дивизионной многотиражки Николая Чайки. Тот оказался на месте боя одним из первых.

- Трудно найти слова, чтобы передать то, что я увидел. Даже в позах шестнадцати уже мертвых героев сохранилась напряженность боя, его ярость. С гранатой, зажатой в руке, с указательным пальцем на спусковом крючке автомата, в лужах собственной и вражеской крови лежали тела героев. Вся высота была буквально завалена осколками, стреляными гильзами, пустыми дисками, касками, - вспоминал Николай Чайка.

Этот подвиг и описан в песне «На безымянной высоте». Композитор Вениамин Баснер, поэт Михаил Матусовский.

Один из оставшихся в живых – Герасим Лапин – наш, дончанин. До войны Герасим Лапин был шахтером. В первые дни войны его направляют в Новосибирск, чтобы помочь быстрее установить оборудование, необходимое для производства боеприпасов. В бою на Безымянной высоте Лапина взрывной волной отбросило в сторону, и он потерял сознание. В глубокой яме под кустом его нашли наши бойцы. Именно он рассказал о том, что происходило за «огненной чертой». Рядовой Лапин дошел до Берлина. Осенью 1945 года он вернулся в родной Донбасс. Спустя много лет Лапин встретился со своим боевым товарищем Константином Власовым на открытии памятника героям Безымянной высоты.

Все эти истории - это тот случай, когда и так гордишься, а если узнаешь, что как-то причастен - земляк, местность, просто жил какое-то время в твоем городе - гордиться начинаешь еще больше. Хотя казалось бы больше уже некуда. Верней, из общего это становится в какой-то степени личным, а это совсем другое отношение, еще более трепетное отношение.